|
Биография
1265 — рождение Данте
1274 — первая встреча с
Беатриче
1283 — вторая встреча с
Беатриче
1290 — смерть Беатриче
1295 — создание повести
«Новая жизнь» («La Vita
Nuova»)
1296/97 — первое упоминание
о Данте как об общественном деятеле
1298 — женитьба Данте
на Джемме Донати
1300/01 — приор
Флоренции
1302 — изгнан из
Флоренции
1304—1307 — «Пир»
1304—1306 — трактат «О
народном красноречии»
1306—1321 — создание
«Божественной комедии»
1308/09 — Париж
1310/11 — возвращение в Италию
1315 — подтверждение
изгнания Данте и его сыновей из Флоренции
1316—1317 — поселился в Равенне
1321 — как посол
Равенны отправляется в Венецию
В
ночь с 13 сентября на 14 сентября 1321 — умирает по дороге в Равенну
Из своих предков он
поминает лишь одного, Каччьягвиду; об его отце и матери ничего не известно, как
неизвестны обстоятельства его ранней юности; он сам признает своё
первоначальное образование недостаточным.
В 1274
году девятилетний мальчик залюбовался на майском празднике девочкой восьми
лет, дочерью соседа, Беатриче Портинари — это его первое
автобиографическое воспоминание. Он и прежде видел её, но впечатление именно
этой встречи обновилось в нём, когда девять лет спустя (в 1283
году) он увидел её снова уже замужней женщиной и на этот раз увлёкся ею.
Беатриче становится на всю жизнь «владычицей его помыслов», прекрасным символом
того нравственно поднимающего чувства, которое он продолжал лелеять в её
образе, когда Беатриче уже умерла (в 1290
году), а сам он вступил в один из тех деловых браков, браков по
политическому расчёту, какие в то время были приняты.
Семья Данте Алигьери
держала сторону флорентийской партии Черки, враждовавшей с партией Донати; Данте Алигьери женился (в 1298
году) на Джемме Донати. Когда Данте Алигьери был изгнан из Флоренции, Джемма осталась в городе с его детьми, блюдя
остатки отцовского достояния.
Данте Алигьери слагал
тогда свои песни в прославление Беатриче, свою «Божественную Комедию», и в ней Джемма не
упомянута ни словом. В последние годы он жил в Равенне; вокруг него собрались его сыновья, Якопо и Пьетро,
поэты, будущие его комментаторы, и дочь Беатриче; только Джемма жила вдали от
всей семьи. Боккаччо, один из первых биографов Данте Алигьери, обобщил
всё это: будто Данте Алигьери женился по принуждению и уговорам и в долгие годы
изгнания ни разу не подумал вызвать к себе жену. Беатриче определила тон его
чувства, опыт изгнания — его общественные и политические взгляды и их архаизм.
Первое актовое
упоминание о Данте Алигьери как общественном деятеле относится к 1296 и 1297 годам, уже в 1300 или 1301 годах мы встречаем
его в числе приоров. В 1302
году он был изгнан вместе со своей партией и никогда более не увидел
Флоренции.
Данте Алигьери,
мыслитель и поэт, постоянно ищущий принципиального основания всему, что
происходило в нём самом и вокруг него, именно эта вдумчивость, жажда общих
начал, определённости, внутренней цельности не исключали, страстность души и
безграничное воображение определила качества его поэзии, его стиля, образности
и абстрактности.
Любовь к Беатриче
получала для него таинственный смысл; он наполнял ей каждый момент
существования. В 1295
году он слагает повесть своей молодой, обновившей его любви: «Новая жизнь» («La Vita Nuova»). Смелые и
грациозные, порой сознательно грубые образы фантазии складываются в его Комедии
в определённый, строго рассчитанный рисунок. Позже Данте очутился в водовороте
партий, умеет быть даже завзятым муниципалистом; но у него потребность уяснить
для себя основные принципы политической деятельности — он пишет свой латинский
трактат «О монархии» («De Monarchia»). Данное произведение — своеобразный
апофеоз гуманитарного императора, рядом с которым он желал бы поставить столь
же идеальное папство.
Годы изгнания
Годы изгнания были для
Данте годами скитальчества. Уже в ту пору он был лирическим поэтом среди
тосканских поэтов «нового стиля» — Чино из Пистойи, Гвидо Кавальканти и др. Его
«La Vita Nuova»
уже была написана; изгнание сделало его более серьёзным и строгим. Он затевает
свой «Пир» («Convivio»), аллегорически-схоластический комментарий к
четырнадцати канцонам. Но «Convivio» так и не закончен: написано было лишь
введение и толкование к трем канцонам. Не кончен, обрываясь на 14-й главе 2-й
книги, и латинский трактат о народном языке, или красноречии («De vulgari
eloquentia»).
В годы изгнания
создались постепенно и при тех же условиях работы три кантики Божественной
Комедии. Время написания каждой из них может быть определено лишь
приблизительно. Рай дописывался в Равенне, и нет ничего невероятного в рассказе
Боккаччо, что после смерти Данте Алигьери его сыновья долгое время не могли
доискаться тринадцати последних песен, пока, согласно легенде, Данте не приснился своему сыну Якопо и не
подсказал, где они лежат.
О судьбе Данте
Алигьери очень мало фактических сведений, след его на протяжении лет теряется.
На первых порах он нашёл приют у властителя Вероны, Бартоломео делла Скала;
поражение в 1304 г.
его партии, пытавшейся силой добиться водворения во Флоренцию, обрекло его на
долгое странствование по Италии. Позднее он прибыл в Болонью, в Луниджьяне и
Казентино, в 1308-9 гг. очутился в Париже, где выступал с честью на публичных
диспутах, обычных в университетах того времени. Именно в Париже Данте застала
весть, что император Генрих VII собирается в Италию. Идеальные грёзы его
«Монархии» воскресли в нём с новой силой; он вернулся в Италию (вероятно, в 1310-м либо в начале 1311 года), чая ей
обновления, себе — возвращения гражданских прав. Его «послание к народам и
правителям Италии» полно этих надежд и восторженной уверенности, однако,
император-идеалист внезапно скончался (1313), а 6 ноября 1315 г. Раньери ди Заккария
из Орвьетто, наместник короля Роберта во Флоренции, подтвердил декрет изгнания
в отношении Данте Алигьери, его сыновей и многих других, осудив их на казнь, в
случае, если они попадутся в руки флорентийцев.
С 1316—17 г. он поселился в Равенне, куда его вызвал на покой синьор города, Гвидо да Полента. Здесь, в
кругу детей, среди друзей и поклонников, создавались песни Рая. Летом 1321 года Данте как
посол правителя Равенны отправился в Венецию для заключения мира с республикой Святого Марка.
Возвращаясь дорогой между берегами Адрии
и болотами По,
Данте заболел малярией и умер в ночь с 13 на 14 сентября 1321 года. Данте был похоронен в Равенне; великолепный мавзолей,
который готовил ему Гвидо да Полента, не был воздвигнут за смертью последнего,
а ныне сохранившаяся гробница относится к более позднему времени. Всем
знакомый портрет Данте Алигьери лишён достоверности: Боккаччио изображает его
бородатым вместо легендарного гладко выбритого, однако, в общем его изображение
отвечает нашему традиционному представлению: продолговатое лицо с орлиным
носом, большими глазами, широкими скулами и выдающейся нижней губой; вечно
грустный и сосредоточенно-задумчивый. В трактате о «Монархии» сказался Данте
Алигьери-политик; для понимания поэта и человека важнее всего знакомство с его
трилогией «La Vita Nuova»,
«Convivio» и «Divina Commedia».
Творчество
Данте Алигьери был
человек строго религиозный и не пережил тех острых нравственных и умственных
колебаний, отражение которых видели в Convivio; тем не менее за Convivio
остаётся среднее в хронологическом смысле место в развитии дантовского
сознания, между Vita Nuova и Божественной Комедией. Связью и объектом развития
является Беатриче, в одно и то же время и чувство, и идея, и воспоминание, и
принцип, объединившиеся в одном образе. В числе юношеских стихотворений Данте
Алигьери есть один хорошенький сонет к его другу, Гвидо Кавальканти, выражение
реального, игривого чувства, далёкого от всякой трансцендентности. Беатриче
названа уменьшительным от своего имени: Биче. Она, очевидно, замужем, ибо с
титулом монна (мадонна) рядом с нею упоминаются и две другие красавицы,
которыми увлекались и которых воспевали друзья поэта, Гвидо Кавальканти и Лапо
Джиянни: «хотел бы я, чтобы каким-нибудь волшебством мы очутились, ты, и Лапо,
и я, на корабле, который шёл бы по всякому ветру, куда бы мы ни пожелали, не
страшась ни бури, ни непогоды, и в нас постоянно росло бы желание быть вместе.
Хотел бы я, чтобы добрый волшебник посадил с нами и монну Ванну (Джиованну), и
монну Биче (Беатриче), и ту, которая стоит у нас под номером тридцатым, и мы бы
вечно беседовали о любви, и они были бы довольны, а как, полагаю, довольны были
бы мы!»
| 
